Фильм становится изящной метафорой самого акта творчества, раскрывая его через призму режиссерского опыта: здесь и мучительный кризис, и напряженные поиски, и причудливые игры воображения, и горькие творческие тупики. В этом сложном интеллектуальном климате рождается неразрывное сплетение личного, субъективного переживания с холодной объективной реальностью. Процесс созидания предстает как непрерывный, живой поток, полный противоречий и озарений.
Особое место в этой вселенной занимают женщины, окружающие главного героя. Они образуют своего рода иллюзорный гарем, где каждая, без исключения, питает к нему чувства, создавая видимость идеальной гармонии. Однако эта идиллия оказывается хрупкой и периодически нарушается вспышками бунта. Для поддержания своего порядка и контроля герою приходится прибегать к жестким мерам, символически выраженным через образ хлыста, усмиряющего непокорность.
